Два факта в истории моей семьи вызывали у меня всегда интерес. Я не понимал до конца мотивы своих предков. То, что происходит на Украине, заставило меня понять и мотивы, и действия моих дедов.
«Я понял, увидев репортажи из Славянска, что такое партизанская война, чем она пахнет и какова вся глубина ужаса, когда ты безнадежно воюешь с врагом, а тысячи вокруг просто смотрят – получится у тебя или нет»
Первый факт – все мои предки по всем четырем линиям (по крайней мере, те, о которых я знаю) в революцию и гражданскую войну были за красных.
Конечно, в детстве я и сам был за красных, но за кого можно было еще быть в советском детстве? А потом я стал думать.
Как же так: белое движение, офицеры, юнкера, пусть не за царя, но за Отечество. Тем более что большинство моих дедов служили. И тем не менее, и дворяне, и крестьяне, и казаки заняли сторону красных. Кто-то не безоговорочно, но сразу.
Когда началась беда на Украине, я сразу понял, что надо определяться. Определяться быстро, за один–два дня, в крайнем случае, до выходных. Многим кажется, что определяться сложно. На самом деле, это просто. Нужно послушать, что говорит твоя совесть.
Красные были сволочью, и белые были сволочью. И выбор был плохой, но однозначный: жить на своей земле, но за красных, или на чужой земле, но за белых. Если пересилить малодушие, то выбор-то очевиден.
Второй факт – прадед: председатель колхоза, неоднозначная личность, красавец, да и выпить любил. Жена в самом расцвете сил и трое детей. Когда фашисты оккупировали Смоленск, организовал партизанский отряд. Их было с десяток человек.
Это был 1941 год. Их поймали и расстреляли каратели, свои же полицаи, жители соседнего села. Расстреляли на глазах у жен и детей. И народ, как у Пушкина, безмолвствовал, а кто-то и прямо говорил: поделом-де.
Это потом писали: храбрые партизаны, партийная ячейка, боялся власти. Какой власти? До Вязьмы советской власти не было никакой. Оружия не было. Воевать не умели. В отряде половина – молодые женщины. Боеприпасов нет. Запасов еды – тоже нет. На дворе – осень и зима. Леса, конечно, непроходимые, но поживи-ка зимой в лесу. Кто не ночевал в лесу зимой – не поймет.
Постоянных гарнизонов немцев рядом тоже нет, но свои – хуже немцев. Свои же поймали, свои же вынесли приговор, свои же расстреляли. Кто-то из зависти (жена, моя прабабка, была красавицей), кто-то из малодушия, кто-то из раболепства перед новой властью. Большинство же просто наблюдало.
Я смотрю на то, что происходит на Украине прямо сейчас. Один в один.
Каково было деду идти против всех? Против мнения семьи, возможно; против сотен вооруженных полицаев (теперь их называют гордо Национальной гвардией); против страха и паники (ведь никто не знал реального положения на фронтах, с каждого угла трубили, что Москву взяли).
Я понял, увидев репортажи из Славянска, что такое по-настоящему партизанская война, чем она пахнет и какова вся глубина ужаса, когда ты безнадежно воюешь с врагом, а тысячи вокруг просто смотрят – получится у тебя или нет. Боятся, конечно, морально поддерживают, может быть, но – смотрят.
Я не знаю, как я бы поступил на месте прадеда. Я очень надеюсь, что смог бы сделать так же, как он. Пока же назвал младшего сына в его честь – Иваном. Он растет и знает, что назван в честь деда, который воевал с фашистской нечистью. Я надеюсь, когда он вырастет, он быстро сможет разобраться в том, на чьей он стороне.
текст Василия Ходеева
http://vz.ru/club/2014/6/6/690029.html
Свежие комментарии